Рак простаты штука мерзкая. Вероятность его возникновения резко увеличивается с возрастом: до 50 лет - 1:350, старше 65 - уже 60%, то есть 6:10. К счастью, чем позже он возникает, тем менее агрессивен, что повышает шансы прожить еще лет 10-20 на хорошем лечении. К сожалению, ранние стадии часто протекают без симптомов, и диагноз ставится уже при третьей или четвертой степени. Нашему папе диагноз поставили уже давно, больше 10 лет назад, но сразу сообщили, что это третья степень, причем не ранняя. Надо сказать, что у папы к тому времени несколько старых друзей ушло в результате той же болезни. Но папа всю жизнь умел держать удар и бороться. Для начала первая проблема была это найти хорошего доктора. А для папы главным было, чтобы с ним были готовы разговаривать и объяснять курс лечения. Сам он тоже был готов читать и разбираться, он попросил привезти американскую книжку про лечение рака простаты, и всю ее старательно проштудировал (>400 страниц).
Как водится в московской среде, сначала папа отправился по знаменитостям, с конвертиком за встречу. И тут же напоролся на некоего зав кафедры и профессора в Онкологии на Герцена, который в ответ на первый же папин вопрос раздраженно заявил: "Я буду вас лечить, но я не обязан вам ничего объяснять". - "Ладно, спасибо, вот ваш конвертик, прощайте!" Дальше был длинный путь по светилам с узкими специальностями. Каждый из которых был готов его полечить, если хирург, то давайте все отрежем, если радиолог, то давайте облучим, и т.п. Ответ на вопрос "а надо ли" звучал "да-да, непременно, причем именно по моей специальности, и именно я должен делать", и так в 3-х разных местах, и без всяких разговоров. Между тем из американской книжки папа уяснил, что ни хирургия, ни облучение не увеличивают продолжительность выживания, зато очень сильно ухудшают качество жизни.
Выход нашелся, когда папа встретил адекватного доктора-онколога в своей районной поликлинике. Который задал ему самый важный вопрос: "А что вам больше всего надо? Качество жизни? Тогда я предлагаю следующий путь: попробовать антигормональную терапию против тестостерона. Если опухоль гормоно-зависимая, то это вам может дать несколько лет нормальной жизни. Хотя конечно в целом это химическая кастрация, и побочные последствия непременно будут. Но они будут переносимы". Впрочем он заодно объяснил, что если папа таки хочет резать или облучаться, то он не возражает, и напишет все нужные направления. Доктор никуда не спешил и был готов отвечать на вопросы подробно, он явно читал литературу, и его ответы были очень похожи на рекомендации из американской книжки. И препарат он папе выписал зарубежный, устроив так, что за него и приплачивать было не надо. И папе повезло - опухоль оказалась гормоно-зависимой, поддалась лечению, и около 8 лет все было тихо и спокойно.
Папа приезжал к нам в Америку, несколько раз ходил со мной в горы в недельные походы с моими друзьями, которые были его минимум на 30 лет моложе. Собственно, занимался он хождением с нами и до диагноза. В те времена он летал как орел, а мы тянулись сзади.
После лечения началась атрофия мышц и набор веса, ведь тестостерон уже не вырабатывался. Поэтому папе временами было нелегко. Однако он был мастер спорта по альпинизму и умел рассчитывать силы и двигаться через силу.
Ну а мы со своей стороны народ в массе ленивый и небыстрый. С годами медленно, но неотвратимо папа слабел, и тогда мы с ним вдвоем с утречка пораньше быстро собирались и уходили вперед, а к обеду нас догонял остальной народ. А потом папа шел с медленно, но с короткими остановками, а остальной народ быстро, но с длинными, и все были более-менее довольны. Днем папа скорее страдал, зато вечерами ужасно радовался жизни, читал нам стихи, галантно ухаживал за дамами, лежал на берегу очередного озера на матрасе, любуясь видами. А какие были виды! Ледниковый Пик, вулканы Рейньир, Адамс и Сент-Хеленс в штате Вашингтон. Цирк Башен и пик Пингора в Хребте Ветровой реки, где я ловила рыбку в Одиноком Озере, а папа бродил неподалеку по щиколотку в ледяной воде.
Бывали у нас с ним и тихие нетрудные поездки, например, в Йосемити, он мечтал увидеть Эль Капитан в натуре, ну а уж заодно мы прокатились посмотреть оба вида секвой, гиганткие и прибрежные.
Была и дикая авантюра: поход в Энчантменты. На второй день нам надо было перелезть через перевал, без нормальной тропы, по крутой осыпухе, где набор высоты был около 350 м на километр (примерно 2100 футов на 1.5 миль). При таком перепаде носом задеваешь за склон. Вышли рано утром, а на перевал залезли в середине дня.
И все это время двигались в забавном режиме: я шла вперед, каждые 40 минут останавливалась и готовила на примусе чай. Еще через полчаса подходил папа, усаживался, выпивал кружку чаю, благодарил меня за заботу и шел дальше. Пока я его поджидала, мимо меня проходил народ, место там оживленное, за день проходит не менее сотни человек, и большинство утром. И поголовно все обсуждали папу. В наших горах принято здороваться, а на крутом подъеме поговорить за жизнь - это лишний отдых. Поэтому почти все, обгоняя папу, останавливались поболтать, и начинали с того, что спрашивали сколько ему лет. "79 и 9 месяцев, - гордо отвечал папа, - А еще у меня онкология 3-й степени!" Народ полностью обалдевал, и шли дальше, обсуждая, что есть мол герои и в наше время. Потом они нагоняли меня, и тоже останавливались поболтать: "Представляешь себе, там сзади идет мужик, так ему почти 80, и у него рак", - "Да, - гордо отвечала я, - Это мой отец". "О-ооо!"- говорил народ. А мы с папой раздувались от гордости.
Правда я ужасно боялась, а не станет ли папе плохо. Ну и плюс он полностью отвергал мелкую помощь. В одном месте надо было залезть на небольшой скальный порожек, ничего страшного, но с рюкзаком неприятно. Я свой сняла и волоком втащила. А папа от моей помощи отказался в резкой форме и полез сам с рюкзаком. Ну и чуть не слетел, а падать там нехорошо, можно далеко улететь. Но удержался, хотя я ужасно пожалела в тот момент обо всей этой авантюре. Но он смог, и мы дошли, а через два дня сумел и спуститься, что было не сильно легче подъема. В какой-то момент, третий человек в нашей группе, моя подруга Галка, ушла погулять и сильно подзадержалась. Где ее искать было непонятно, пора было идти, я бегала кругами и громко ругалась. А папа в какой-то момент с явным удовольствием сказал, чтуь не потирая руки: "Ну что ж, давненько я не организовывал спасательные работы!". К счастью, Галка сама пришла.
Постепенно однако становилось понятно, что больше в горы ходить ему уже не стоит. Поездили с ним по Вашингтону и Орегону, по любимым местам вроде Джон Дэй.
Возвращались оттуда в Портленд в сумерках, и ехали мимо вулкана Худ. Худ был в облаках, из которых выступал огромный склон с ледником. "Эх, - сказал мой 85-летний отец, - если бы я был на 20 лет помладше, я бы на него залез". А я подумала, что мне еще нет 65, а я на Худ не залезу, не смогу.
Удалось разок доехать с папой на Гавайи, где он по утрам купался на пляже, пока я бегала по песку за Ланочкой. А он любовался радугами, и радовался названию местного вьюнка "похуэ-хуэ", которым заросли все дюны.
А сестра моя свозила его в Италию. Но анти-гормональная терапия через 8 лет действовать перестала, и снова пошел рост опухоли. И снова папе повезло. Все тот же онколог посоветовал другую химиотерапию, там вероятность успеха была около 40%. И она тоже сработала, дав папе еще больше года нормальной жизни, все по учебнику, если работает, то 10-12 месяцев. И снова доктор сумел найти для папы бесплатный вариант, хотя лечение в принципе довольно дорогое. Правда один казус все-таки случился: препарат этот надо принимать вместе с лошадиными дозами преднизолона. Который есть в соседней аптеке, российского производства и за копейки. После первых же доз папа поимел дикую боль в ахиллесовых сухожилиях, такую что не смог ходить. Ему это страшно не понравилось, и как химик-синтетик, он тут же принялся читать про производство преднизолона. Как выяснилось, в России проводят только последний этап синтеза из прекурсора, который покупается за рубежом. Этакое простенькое импортозамещение, и ура, можно утверждать, что преднизолон свой домашний. Но с побочными последствиями, которые тут же прошли, испарились, как снег на солнце, как только моя сестра достала папе импортный преднизолон. Правда везти его пришлось из-за границы самим. В России зарубежный не закупают, так как якобы есть свой. Папа так рассердился, что даже послал российский препарат друзьям в свой бывший институт на анализ. Но в общем никто этим так и не озаботился, а проблема конкретно папы была решена доставкой из-за границы. А чтоб закончить на позитивной ноте, хочу сказать, что в Москве есть хорошие врачи и лечение по самым передовым методикам, и даже бывает, что и за малые деньги, а то и почти бесплатно.
А борьба папы с раком закончилось так, как обычно, и вообще все мы там будем. А пока живы, мы будем папу любить и помнить. И писать о нем.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →