Мой друг - французский мусульманин: mary_spiri

По моему опыту, ученые обычно не являются репрезентативными представителями своей страны, народа, и религии. Так некий ученый из страны А может быть похож на ученого из страны Б по многим параметрам сильнее, чем на представителей других профессий из страны А. Находить общий язык друг с другом ученым обычно тоже несложно. Приехав в Японию по научной работе, я почувствовала себя в окружении марсиан, до тех пор пока не закорешилась с японцами за соседним лабораторным столом, оказались вполне свои люди, хотя никто из нас тогда по-английски хорошо не говорил, а другого общего языка тогда у нас не было. А уж европейские и американские ученые в Японии вообще шли за родных, все-таки культурно мы ближе к ним, чем к японцам. В мой первый приезд в славный город Сендай, где единственная надпись по-английски былa название города на главной станции, а русских на тот момент никто никогда не видел (что скоро изменилось, после меня понаехали такие же ученые в тот же университет Тохоку), все "европейски" выглядевшие люди, случайно встретившись, кидались знакомиться, а потом дружили до отъезда домой. Однако же с французским мусульманином Тахаром я познакомилась и подружилась несколько позже, не в Сендае, а в Токио, когда в 95-99-м работала в знаменитом Рикене (большой академический институт, вернее сеть институтов по всей стране Японии). Там у нас собралась развеселая компания постдоков-гайджинов (иностранцев), все из разных стран, голландок было двое, остальных - по одному, француз, англичанин, венгерка, американка, русская (я), немка и португалка. Плюс семьи (которые приходили на все вечеринки), так что общение было очень интернациональное. Француз наш Тахар был пожалуй наиболее колоритным из всех, да и несколько моложе большинства из нас, едва тридцатник исполнился. Этнически он был бедуином из Алжира, но как 7-й и последний ребенок в семье, он родился уже во Франции, где его семья поселилась в арабском пригороде Парижа и открыла вполне процветающий ресторан. На вопрос, является ли он мусульманином, Тахар обычно отвечал положительно, добавляя, что прошел сложный путь, сначала верил, потом стал агностиком, а теперь снова склоняется к вере предков. Гордился наследием предков, как-то его кореш, англичанин Роб, спросил Тахара: "А что такого хорошего придумали твои арабы?" - "Цифры" - "Как это так, цифры? Они всегда были, их никто не придумал, они часть западной цивилизации" - "Нет, они арабские!". Едва не дошло до мордобития, если бы не все остальные, объяснившие Робу, что цифры таки-да арабские, а если ему не нравится, то пусть попробует пользоваться римскими. A в другие моменты Тахар мог заявить что-нибудь типа: "Мы, галлы, любим жизнь во всех ее проявлениях, у нас во Франции принято целовать всех женщин в шеку по три раза". Тут он на тебя кидался и целовал, иногда, если женщина ему по возрасту годилась в матери или дочери, то вместо щеки он целовал ручку, нежно щебеча комплименты. Вообще, по части комплиментов он был великий мастер, уже после его отъезда женская часть нашей компании принялась делиться воспоминаниями о всеми любимом Тахаре, и оказалось, что он всех хвалил по-разному, выбирая самые привлекательные черты. Многие его комплименты балансировали на грани приличия, но в его глазах стояло такое неподдельное восхищение, манеры были так нежны, все это повторялось настолько ежедневно, при каждой встрече в лаборатории, что мы привыкли, периодически он получал символический подзатыльник или незлобную ругань, и отношения были очень гармоничны. Даже бабником называть его я бы не стала, при нем была горячо любимая жена, совершенно очаровательная арабка из Морокко, они друг друга обожали, просто искры летели, так что все остальные отношения были безобидно-платонические, а горячность свою Тахар объяснял принадлежностью к французской нации, типа у нас иначе нельзя, не поймут.

А дружба наша росла и цвела, Тахар был человеком очень добрым, скучал по детям, ему и его жене нравилось общаться с моей дочкой (надеюсь, они уже завели своих, времени прошло много). Когда нам с Ниной надо было переехать с одного конца Токио на другой, Тахар сам вызвался помочь. В Японии найм компании по переезду стоит фантастически дорого, расстояние было около 70 км, это не меньше 2-х штук долларов в пересчете, несмотря на небольшое количество барахла. У Тахара были международные водительские права, мы рентовали грузовик, и он сел за руль впервые за 5 лет. Пришлось ему несладко, вождение по левой стороне, забитые улицы, отсутствие японского опыта, но он справился, и я была ему ужасно благодарна. По науке с Тахаром тоже было интересно общаться, он был отличным ученым, с прекрасными аналитическими способностями. При этом трудоголик до мозга костей, читающий научные статьи даже в ванной (так его жена ругалась), от этого у него была редкая эрудиция, переходящая в высокоученое занудство, иногда довольно полезное для достижения научного результата. Меня всегда интересовало, как он пришел в науку. Обычная юность арабского мальчика в Париже, швыряние камней в полицию у себя в районе, походы в религиозную школу вместе со старшими братьями. Дальше больше, та самая радикализация, в 16-17 лет он вовсю помогал перевозить оружие, занимался агитацией. А потом как-то ему довелось лететь на самолете, и его попросили провезти какой-то багаж для сотоварищей. И тут до него дошло, чем дело может закончиться, и что может оказаться в этом багаже, и он в прямом смысле сбежал из своей среды. Башка-то варила, оценки в школе были отличные, поступил в университет (какой-то крутой) на стипендию, уехал учиться, и потом старался не пересекаться со старыми корешами. Братья его тоже в какой-то момент взялись за ум, уже после отсидки одного из них в тюрьме, занялись своим рестораном, хэппи энд. А Тахар с разбегу после университета поступил в аспирантуру, защитился, и ушел в науку с головой. А все эти откровения я от него услышала после того, как они с женой съездили в отпуск в Париж, и едва не попали во взрыв в Парижском метро в 98-м (буквально ехали в предыдущем поезде, спасли их минуты). Тахар приехал обратно в Японию под сильнейшим впечатлением: "Я ведь мог легко пойти по этой дорожке, собственно уже и шел, мог тоже стать террористом. И я ведь, сбежав от друзей-радикальных мусульман, не настучал на них в полицию, никому ничего не рассказывал, хотя можно было анонимно дать полиции наводку. И это было бы честно и хорошо, т.к. спасло бы ни в чем не повинных людей, среди которых могли давеча оказаться я сам и любимая жена. И вообще я понимаю, почему происходит радикализация, проблем у современного общетсва много, нельзя винить одних мусульман. А вместо науки я бы мог наверно кому-то пытаться помочь не пойти по этом дороге. А я тут занимаюсь гормонами растений". Единственно, что я смогла ему сказать на это: "Хорошо, что за счет тебя у этих нехороших людей оказалось на одного меньше потенциальных смертников". А что еще скажешь?

Мой друг - французский мусульманин

Recent Posts from This Journal

"Товарищ Сталин, произошла чудовищная ощибка!" - американская версия

Про выбор как жить свою единственную жизнь

Последняя поездка с папой - на Гавайи

Error

Recent Posts from This Journal

"Товарищ Сталин, произошла чудовищная ощибка!" - американская версия

Про выбор как жить свою единственную жизнь

Последняя поездка с папой - на Гавайи