При этом самое забавное, что когда японцы много общаются с каким-нибудь гайдзином, например, работают с ним вместе, то начинают его воспринимать как человека, и тут уже все правила вежливости станут на него тоже распространяться. А вот если просто случайно встретили в автобусе, то тут модель зоопарка со слоном начинает работать во всю силу. Японцы ужасно любопытны, когда дело касается других стран и народов. Вроде бы все просто - езжай, смотри, и очень многие так и делают, в любой старне мира можно увидеть толпы японских туристов. Но за границев они обычно путешествуют группами, по путеводителям и с гидами, все по прописи, и времени у них мало. Типичное свадебное путешествие японских молодоженов: Париж, Цюрих, Женева, Вена, Зальцбург (из-за Моцарта), Париж, и на все про все - 7 дней максимум. Все расписано по минутам, стоит гору денег (хорошие отели и экскурсии на японском), но никак не дает ответа на вопрос, а как живут эти самые гайдзины в своей Гайдзинии. А потом снова домой в Японию, работать с отпуском в 5-10 дней в год. Японское общество гомогенно до предела, гайдзинов кругом мало, и среди них полно неинтересных азиатов типа китайцев. Так что белый гайдзин воспринимается, как желанная добыча, поймать, поговорить, потрогать.
А дальше уже в ход идет мифотворчество, и оно очень связано со специфическим японским комплексом неполноценности. Который тоже парадоксален по-своему: с одной стороны, японцы есть избраный (богами) народ, главный и лучший из всех, такие умные, работящие и старательные. А с другой стороны вроде как прогрессивной оказалась скорее западная система ценностей, автомобили пришлось копировать у немцев, до сих пор японцы не научились креативности, и вообще многие из них черноволосые, маленькие и кривоногие, не то, что белые гайдзины. И вот в метро почти каждая встреченная японская девица моложе 40 лет красит волосы в каштановые и рыжие тона, встречаются даже почти блондинки, и среди мужиков высветленные волосы совсем не редкость. А среди мифов, например, очень популярно считать, что у всех белых гайдзинов замечательные способности, что это они от природы все выдающиеся, например, могут легко и быстро выучить иностранный язык. Я сломала массу копий, доказывая, что для меня лично занятие иностранным языком есть тяжкий и очень неприятный труд, никакого удовольствия, что все свои малые успехи я высиживаю задницей, и единственно, что помогает, это неплохая (хотя и вполне обычная) память. И что вопреки японским мифам, русский язык отличается от английского не меньше, чем от японского, и что учить английский мне было очень нелегко, как сейчас нелегко учить японский. "Нет,-говорили мне японцы, - Ну ты посмотри, вы все гайдзины знаете по несколько языков, а мы японцы все учим-учим английский, и никак".
Существуют и мифы о том, как хорошо в Гайдзинии, особенно почему-то распространенные у молодых девиц. У них очень модно завести себе бойфренда-гайдзина, а в перспективе выйти за него замуж и уехать в Гайдзинию. Причем имеется в виду белая Гайдзиния, не Корея какая-нибудь. Считается, что там у тебя будет свобода самовыражения, и в общем действительно, это есть способ убежать от расписаной по годам японской жизни. Мальчикам убегать вроде как нельзя, они должны заботиться о родителях в Японии, а девочкам вроде как можно. Все это конечно всерьез касается единиц, но лейтмотив "Надо валить" в Японии звучит постоянно, хоть и на заднем плане. Забавно, что в Гайдзинии оказывается жить некомфортно, хотя простор и свобода есть, поэтому многие возвращаются. И вообще большинство японцев страшно страдают вдали от родины, например, еды японской им очень не хватает. Как я их понимаю! Поехав на конференцию в Амстердам, мы с моим японским мужем быстро нашли там японский ресторан, и ходили туда почти каждый день.
А главная Гайдзиния конечно Америка. При этом японцы не уподобляются Джорджу Бушу, который поднял тост за 150 лет безоблачной дружбы на званом обеде в Японии в резиденции премьера. Японцы помнят войну, не так, как в России во времена моей юности, не на каждом шагу, но постоянно, на заднем плане опять-таки. Например, в очередную годовщину Перл Харбора перепечатывают в одной из центральных газет старую американскую статью, опубликованную за пару недель до атаки в ноябре 1941-го. Статья вещала о том, что у японцев не может быть хороших летчиков из-за чисто расовых особенностей, а именно из-за замедленой реакции и неумения быстро принимать решения (тугодумия). Я это читала по-английски в переводной версии газеты, меня поразило, с каким упорством позиция расовой японской неполноценности расписывалась американцами. После Перл Харбора оказалось, что японские летчики совсем неплохи. Помнят японцы и атомные бомбы. Правда, я так и не смогла себя заставить съездить посмотреть мемориал в Хиросиме, тяжело. Но это место, куда ездят почти все японские школьники, часть их образования. Тени людей испарившихся на мосту через реку... Как всегда у японцев, на эту тему есть мультики и комиксы, которые смотреть без реки слез невозможно. При всем при этом, японцы понимают, что их главная защита от ненависти соседей, главная опора политически и экономически - это США. На всех островах, а особенно на юге, в Окинаве, полно американских военных баз. Даже наш институт Рикен в Вакоши около Токио стоял на территории американской военной базы, они отдали площадь над землей под институтские здания, и позволили по периметру построить подземный ускоритель частиц. А на Окинаве американские солдаты и матросы постоянно вляпываются в истории с японскими девушками, часто школьницами. Школьницы чаще всего были ни в чем не виноваты, их насиловали. Однако же японские военнослужащие раньше были не подответственны местным судам. В результате длительной борьбы удалось распространить японскую юрисдикцию на тяжкие преступления, и я застала в прессе успешное окончание этой борьбы. Многие японцы вообще против американских баз, янки гоу хоум, однако же деваться некуда, под боком весьма злобные соседи, которые только того и ждут.
Но война-войной, а в нынешние времена японцы Америку обожают, вернее даже не ее, а свой миф о ней. Страна больших возможностей, просторов и больших домов, где не надо ютиться и тесниться. Где все такие красивые, большие, где Голливуд, Том Круз, рок, джаз, и прочие прелести истинной цивилизации. В Японии, как грибы, везде растут рестораны фаст-фуда, и должна сказать, что даже Макдональдс в Японии делает вполне съедобную еду. Нынче живя в Америке я себе и представить не могу, чтобы так вот взять и пойти в Макдональдс, а вот в Японии -сколько угодно, там было вкусно (хотя тоже вредно). И японцы белых гайдзинов обычно по началу принимают за американцев. У нас в лаборатории работала японка, которая в течение 3-х лет пыталась с Ниной разговаривать только по-английски. Нина приходила ко мне на работу постоянно, и каждый раз Тачи обращалась к ней по-английски. Нина каждый раз вежливо говорила, что мол, Тачи-сан, не знаю я английского, только русский и японский, давай по-японски. А в следующий раз история повторялась. Хотелось Тачи пообщаться по-английски с классическим блондинистым гайдзином, круто это было. Все наши постдоки-гайдзины жаловались, что совершенно незнакомые японцы стремятся с ними поговорить по-английски, типа бесплатного урока. Другая проблема была связана с колоссальной разницей в правилах поведения. Японцы почему-то считают, что если гайдзины общаются неформально, называют друг друга просто по именам, не держат дистанции, то значит никакой вежливости не нужно, что запретных тем и высказываний нет. У нас был японский постдок, который был безмерно навязчив, очень ему хотелось быть своим среди гайдзинов, но способы стать своим он выбирал странные, один раз, когда он спросил нашего француза Тахара, как часто он спит со своей женой, то едва-едва в морду не получил (Тахара удержал наш британский постдок Роб). Дело в том, что Тахар был еще и бедуин, не только француз, а у них такие вопросы совсем не комильфо. А японец потом говорил, что вообще-то Роб с Тахаром обсуждают все подряд, а почему ему нельзя? Ответ: не умеешь, не берись, его не устроил, он совершенно не чувствовал нюансов и границ.
Любовь японцев к гайдзинам приводила, например, к тому, что большинство знакомых мне гайдзинов подрабатывали, снимаясь в японских рекламных роликах, либо сами, если помоложе, либо дети. В Токио существуют целые агентства по подбору и воспитанию талантов, где отбирают только гайдзинов, учат их двигаться и танцевать, и обеспечивают приработком. Меня один раз подруги затащили с Ниной, Нина туда вполне подошла, но ездить было далеко, и вообще ей учиться надо было, так что мы сьездили раза 4 и перестали. Однако даже если главная звезда японского рекламного ролика какой-нибудь знаменитый японский спортсмен или киноактер, на заднем плане массовка всегда гайдзинская, в углу где-нибудь торчит голова нашего британского постдока Роба, он по-моему половину времени именно так подрабатывал. Причем радостных и счастливых гайдзинов для массовки снимали заранее, помногу, универсально, а потом пускали в ролик, когда надо.
И эта японская любовь многим очень нравилась, наши дети обычно из Японии уезжать не хотели, и в некоторых семьях возникали проблемы, особенно заостряемые культурными барьерами. Например, русский мальчик 15 лет звонит домой и говорит, что будет ночевать у друзей. А утром он приходит завтракать с японской девочкой 15 лет из его класса, говорит, что она его пригласила в лав-хотел, где они вместе провели ночь, а теперь пришли сообщить его родителям об этом радостном событии, и позавтракать заодно. Мать мальчика мне потом рассказывала: "Ну я не ханжа какая-нибудь, я все понимаю, ну он большой мальчик, ну ладно, делайте, что хотите, но завтракать-то зачем приходить? Я совершенно опешила, ну как мне себя-то было вести? Поздравлять их? Спрашивать, как все прошло? Поблагодарить ее за так сказать совращение моего мальчика? Я их конечно завтраком накормила, но молчала, боялась чего не то сказать". А когда через полгода отец мальчика получил работу в Америке и собрался перезжать, мальчик резко отказался, сказал, что останется в Японии без них если что. Они конечно оставить его не захотели, сами задержались на пару лет, не знаю, чем дело закончилось. Так что я думаю, что поступила правильно, перевезя Нину в Америку, когда у нее были проблемы в школе, и никакого мальчика, а то бы не удалось.